18 ноября 1970 г. Среда.
В 9 часов явился в санчасть, чтобы ехать в госпиталь. Из 20 человек, пришедших с этой же целью, начальник лазарета выбрал пять срочных, в том числе и меня, потому что машина могла взять только семь человек.
В госпиталь приехали в половину одиннадцатого, а вернулись в училище около двух. Меня освободили на 10 дней от физо, строевой и нарядов, и назначили лечение.
Матчасти я удачно избежал.
<>
20 ноября 1970 г. Пятница.
Вчера мне сказали, что по ОМП я получил пятерку за контрольную. Ничего удивительного. Было физо, но я не занимался, только смотрел на ребят. Нога у меня еще болит. А занятие было интересно – самбо.
Самоподготовка у нас началась раньше, потому что в пять часов мы уходили в баню.
Шинель мою рабочую кто-то уже надел и мне пришлось взять шинель Инжевского, который лежал в санчасти.
В бане мылись на третьем этаже. Там в стене дверь с огромными щелями, и за ней – женское отделение. Ребята многие этим делом заинтересовались. Разведчик должен все знать.
Назад я ехал на трамвае, т.к. у меня болела нога.
Сегодня ОМП проводили на полосе препятствий. Учились облачаться в средства защиты. Два часа пролетели незаметно. Была еще огневая подготовка, но никого не вызывали.
После обеда Проскурнин посадил меня заполнять учетные карточки комсомольцев. Научил расписываться за него. Выходило у меня довольно неплохо.
На самоподготовку пришел майор Шестопал и провел внеочередное занятие по огневой.
Завтра очень легкие уроки: ОМП, история КПСС и строевая. Записался у Игоря Монеты в увольнение на сутки, а Борька Заякин – на субботу.
После ужина позвонил Вике и договорился, что она приедет с Женей Монамс в половину восьмого.
Капитан Емельянов сегодня пом. дежурного по училищу. Он пришел на вечернюю поверку и сказал, что троечники в увольнение не пойдут (у меня как раз две тройки). Я стал готовить себя к мысли, что в увольнение не пойду.

21 ноября 1970 г. Суббота.
Сейчас история КПСС. Настроение какое-то безразличное и философское. Меня вычеркнули из списков, увольняемых. Видно, заметили тройку. Не пустили еще Лебедева, Боглюкова и Костылева.
Когда пришел в казарму, мне сказали, что в увольнение я иду. Ура! Вместе с Олегом Печениным побежал в парикмахерскую.
В половину шестого вернулся и стал быстро переодеваться, потому что через пять минут построение увольняемых. Успел.
В шесть часов нас уже распустили. Меня отпустили на сутки. В нашем с Борькой распоряжении был еще целый час до прихода Вики и Женьки. Посмотрели телевизор и пошли на КПП. Борька все время переживал, что Женька будет выше него.
Вика приехала одна, потому что Женьку мама заставила стирать. Мы решили поехать к ней домой. Нам повезло. Встретили Женьку на Калинина, когда она провожала свою сестру с мужем. Она их быстро проводила и пошла с нами гулять. Между прочим, Женька и Боря одинакового роста. Борька остался доволен. Потом Боря ушел провожать Женю, а мы с Викой сходили в кино в «Зарю» на фильм «Поездка отца». Ничего фильм. Там Фернандес играет.

22 ноября 1970 г. Воскресенье.
Проснулся в половину десятого и пошел к Резниченко (одноклассник). Он сильно обрадовался мне и стал рассказывать о своей учебе в КИСИ. Так мы просидели до половины первого, а потом я пошел к Вике.
У мня какая-то злость на себя. Никто не знает, как мне тяжело и приходится ломать все свои привычки, которые вырабатывались годами.
Возвращаясь в училище, я видел все в черных красках. Перед дежуркой связывали пьяного солдата. Он ругался и отбивался ногами, но двое ребят из девятой роты делали свое дело, а Крень (командир девятой роты) стоял в стороне и улыбался. Мне стало противно, и я ушел.
В роте встретил Борю. Он сказал, что ждал Женю целый час в воскресенье на площади у Софии, но она не пришла. Он собирается ей звонить по телефону. Ну что я могу ему сказать? Мне стыдно, что так получилось, но я же не виноват, что Женька такая.
На вечерней поверке был Зубко. Он разбудил одного пьяного – Янкевича со второго взвода, и вывел его перед строем. Янкевич ни с того ни с сего крикнул: «Хватит! Хватит, товарищ лейтенант!», чем усугубил свое положение. Попадет ему теперь. Зубко не стал с ним разговаривать в этот день.

23 ноября 1970 г. Понедельник.
Первая пара – ин. яз. Преподаватель Шевченко заболела и был урок вместе со вторым взводом. Ничего не делали. Потом – матчасть. Никого не спрашивали. Следующая пара – ин. яз. Кокошкина. Она привела нас в ЛУР, а сама ушла. Я написал письмо Вике.
После обеда Емельянов ругал перед строем Янкевича. Тот сам вызвался остаться на зимние каникулы в казарме.
Потом мы должны были ехать на тактику в поле. Тема занятия «Поиск» и «Засада». Очень интересно. Мне понравилось. Я был сапером. Выкапывал мины. Занятие проводилось на поле, где росли многолетние травы. Так нам сказал директор какого-то хозяйства, который проезжал мимо. Он запретил нам заниматься в этом месте, но его никто не слушал.
Игорю Монете сильно повредило руку – взорвался в руке взрывпакет. Мы срочно поехали отвозить его в санчасть. Игорю перевязали руку и сделали несколько уколов. Жалко его.
На вечерней поверке старшина зачитал распределение личного состава по тревоге. Это неспроста. Возможно, сегодня ночью будет тревога.