У каждого крупного города есть свои основные достопримечательности, своего рода визитная карточка. У Парижа – Эйфелева башня, у Москвы – Красная площадь, а у Киева – Золотые ворота.
Киевские Золотые ворота – один из уникальных памятников оборонного зодчества Киевской Руси, который сохранился до нашего времени.

Они были сооружены в IX столетии (1017-1037 гг.) по приказу киевского князя Ярослава Мудрого и стали одними из четырех ворот, через которые осуществлялся вход в Киев. Город был окружен высокими земляными валами общей протяженностью 3,5 км. Валы проходили по нынешним улицам центральной части Киева — от Львовской площади (где находились Львовские ворота) вдоль улицы Ярославов вал (это улица моего детства и юности) до Золотых ворот, спускались к площади Независимости, где стояли Лядские ворота, и снова поднимались вверх к Михайловской площади, где находились Софийские ворота.
Первый вариант Золотых ворот представлял собой двухъярусную боевую башню с проездом. Вскоре к ней были достроены две стены и церковь, крест которой был установлен на 30-метровой высоте. Сами ворота были 12 м в высоту, 26 м в длину и 6,4 м в ширину.
Золотые ворота были главным въездом в Киев. Эта удивительная постройка древнерусских зодчих – боевая башня с возвышавшейся над нею церковью Благовещения –вызывала восторг современников и навевала ужас на врагов своей неприступностью. И только в 1240 г. хан Бытый смог повредить главные ворота города. Памятник со временем разрушался. Ко второй половине XVII века Золотые ворота находились уже в полуразрушенном состоянии, но до середины XVIII в. они все еще служили въездом в Киев.
В 1648 г. у Золотых ворот киевляне встречали героя национально-освободительной борьбы украинского народа (в то время – против поляков) Богдана Хмельницкого после победы под Желтыми Водами, а в 1654 г., ознаменованном воссоединением Украины с Россией, через Золотые ворота торжественно въехало в Киев русское посольство.
В конце XVII - начале XVIII вв. перед Золотыми воротами в связи с реконструкцией фортификационных сооружений города были построены земляные бастионы. В середине XVIII в. руины древних Золотых ворот были засыпаны землей и рядом по проекту инженера Д.И. Дебоскета построены новые одноименные ворота.
Вновь перед киевлянами появился этот памятник в 1832 г., когда К. Лохвицкий провел археологические раскопки и обнаружил остатки Золотых ворот. При этом был не только расчищен проезд, но и сняты остатки земляного вала, примыкавшего к сооружению с обеих сторон.
В результате ворота предстали в виде двух параллельных стен длиной 25 и 13 м и высотой около 8 м. При участии архитектора В. Беретти были проведены работы по укреплению руин: на отдельных участках сделан ремонт древней кладки кирпичом, возведены контрфорсы, устроены металлические связи, территория вокруг остатков памятника ограждена чугунной решеткой. В таком виде Золотые ворота дошли до наших дней.
Однако кладка, открытая ветрам и атмосферным осадкам, продолжала разрушаться, что вызывало постоянную тревогу ученых. В 1970 г. было принято решение возвести над древними руинами павильон, который не только защищал бы их от дальнейшего разрушения, но и воссоздал первоначальный облик памятника.
В 1972-1973 гг. руины Золотых ворот подверглись тщательному архитектурному и археологическому изучению, во время которого был определен древний уровень проезда, рассчитаны первоначальные высоты арок, уточнены размеры и конструкция валов и воротной башни, место и план надвратного храма.
Своеобразие и оригинальность консервации руин ворот состоит в том, что новые конструкции павильона возведены независимо от древней кладки, которая сохранена полностью (с кирпичными кладками и металлическими связями XIX века) и доступна обзору со всех сторон.
Созданный павильон-реконструкция сегодня не только предохраняет памятник от разрушения, но дает возможность «оживить» древние руины, сделать их более понятными для широкого круга людей, показать во всей полноте величие этого замечательного сооружения.
Древняя кладка Золотых ворот особое впечатление производит со стороны бывшего проезда. Высота сохранившихся стен достигает 9,5 м. На лицевой поверхности стен читаются декоративные особенности «смешанной» кладки. Внутри павильона можно увидеть обратные стороны стен проезда, примыкавшие в древности к валу и лишенные декоративной отделки кладки. На них видны отпечатки бревен внутривальных конструкций, которые состояли из большого и малого срубов, включающих 9 клетей, сложенных из толстых бревен и наполненных землей.
Со стороны поля перед воротами проходил ров шириной 15 м и глубиной 8 м. Следы этого рва читаются сейчас в перепаде уровня Золотоворотского проезда.
Павильон-реконструкция воссоздает Золотые ворота следующим образом: основная часть – башня с зубцами высотой 14 м, которая с внешнего фасада имеет дополнительный выступ – «малую башню»; проезд ворот перекрывается с одной стороны подъемной деревянной решеткой, окованной металлом, с другой — створками ворот, выполненными по образцу древних врат, сохранившихся в памятниках Новгорода и Суздаля.
Надвратная церковь Благовещения воссоздана в виде четырехстолпного одноглавого храма, апсиды которого устроены в толще стены и не выступают на фасаде. Изначально она была украшена мозаикой и фресковой росписью. В архитектурном декоре фасадов использованы орнаменты из кирпича, характерные для древнерусских построек того периода. Со стороны города на фасаде можно увидеть складские помещения, расположенные в древности в крайних срубах вала. Внутри восстановленных отрезков вала находится экспозиционное помещение и лестница, ведущая на гребень, откуда открывается прекрасный вид на город.
Открытие павильона-реконструкции «Золотые ворота» было приурочено к празднованию 1500-летия Киева в мае 1982 г.

А теперь расскажу одну историю, которую мало кто знает. На стенах Золотых ворот, как и в Софийском соборе, имелись надписи-граффити. Некоторые из них были скрыты от глаз временем.
В 1981 году при раскопках Золотых ворот был обнаружен рисунок, который археологи публиковать отказались по понятным причинам. Широкой общественности он стал доступен только в 2005 году, после публикации в статье сотрудника института философии им. Г.С. Сковороды НАН Украины Юрия Писаренко «Запретный рисунок из Золотых ворот Киева». Вот краткое содержание этой статьи.
Информационная открытость современного общества позволяет обсуждать темы, которые еще более десятка лет тому назад публично затрагивать считалось неприличным. Неслучайно своеобразным эталоном целомудрия для нас и по сей день остается образ средневековой Руси. Она неизменно предстает перед нами величественно строгой – в иконописных ликах, заботах об «учении книжном», «земельном строении», в аскетическом подвиге лаврских монахов и т.п.
Тема «женолюбия» изредка прорывается на страницы летописи, в связи с изображением греховного, языческого образа жизни со свойственной ему неупорядоченностью половых отношений. Так, согласно Повести временных лет, в отличие от тихого и кроткого брачного обычая полян, живущие «зверьскым образом» деревляне, якобы, не знали браченья, «но оумыкаху оу воды д[е]вица». Что же касается радимичей, вятичей и северян, то «срамословье в нихъ пред о[т]ци и пре(д) снохами, и бьраци не бываху в них, но игрища межю селы, и схожахуся на игрищ(а), на плясанья, и на вся бесовьскыя пе(с)ни, и ту оумыкаху жены собе, с неюже кто свещеваше(с), имяху(т) же по две и по три жены».
Особым развратом отличалось поведение языческого князя Владимира: «[...] и бе не сытъ блуда, и приводя к себе мужьскыя жены, и д[е]в[и]ци растляя [.. .]». Христианского автора одного из поучений против язычества XII в. повергало в шок то, что язычниками чтутся «в образ створены» «срамныя оуды», и что «словене же на свадьбах вкладываюче срамоту и чесновиток в ведра пьють». Как о распространенности, так и о живучести последней традиции свидетельствует то, что очевидцы рассказывали о ней историку религии Н. М. Гальковскому.
«...Нам передавали, — писал ученый, — что в прежние годы, не особенно давно, на свадьбах, молодым (жениху и невесте) давали выпить стакан воды с мужским семенем, преимущественно от монаха. Это делалось для плодородия брачной четы».
Здесь не остаётся ничего другого, как предположить, что монах в подобных случаях не гнушался роли языческого волхва. Для представителя традиционной культуры, всей своей повседневной жизнью связанного с производительными силами природы, секс осмысливался не только как область телесных наслаждений, но и как естественный канал включения в общий космический ритм существования окружающего животного и растительного мира. Мало того, мужская сила понималась как способствующая стимуляции и воспроизводству космических сил. Очевидно, воплощением этой языческой, «натуралистической» идеи может считаться знаменитый Збручский идол: изображая общую структуру Вселенной, как мир людей, так и мир богов он делит на «женское» и «мужское», а самому космосу придаёт форму фаллоса.
Среди работ киевских археологов, изучающих древнюю Русь, выделяется публикация В.Н. Зоценко, посвященная шиферному пряслицу из Вышгорода под Киевом, предположительно второй половины XI – первой половины XII вв. с надписью «БЛЯТЫ». Очевидно, это слово отвечало на вопрос: «Кого, чей (пряслень)?», тем самым указывая на имя владелицы данного предмета — «БЛЯТА». Этот антропоним автор статьи производит от существительного «БЛЯДЬ» и подчеркивает, что последнее в древности отнюдь не всегда наделялось негативным смыслом. Вывод ученого достаточно неожиданен. Надпись на вышгородском пряслице он относит к числу «заклинаний (пожеланий, сохранения) лучшей доли, благосостояния, человеческого согласия.
В гротескной и очень условной манере он передает половой акт: мужчина, стоящий на коленях с комично разведенными руками, изображен в момент сношения с женщиной, лежащей на спине, с ногами, согнутыми в коленях.
Партнер – молодой, безбородый и безусый человек с тонкими чертами лица и намеком на улыбку – полуодет: на голове шапка в виде колпака или клобука, из-под которой сзади, над затылком выбиваются пряди длинных волос или какие-то ленты. На нем также кафтан, застегнутый до пояса на пять больших пуговиц. Нижняя часть тела обнажена, детально прорисован половой член.
В сравнении с мужчиной, партнерша изображена небрежно. Лицо передано грубо, карикатурно. Рук и четко обозначенной груди не видно. Возможно, процарапать горизонтально расположенную фигуру было сложнее. Женщина полностью обнажена, хотя несколько поперечных рисок на левой ноге, кажется, указывают на наличие какого-то чулка.
Приведенное изображение занимает собой часть целого, склеенного при реставрации из двух, куска цемяночной штукатурки размером 22 x 13 см, ранее частично опубликованного автором находки С. А. Высоцким в монографии «Киевские граффити XI-XVII вв.» под № 301. Здесь помещено погрудное изображение лысого человека в профиль и однострочная надпись: «Господи, по[мози] рабу Дми[тру]». Судя по глубине и толщине линии рисунка, «портрет Дмитра» и «любовная сцена» разновременны: профиль с надписью о Дмитре процарапан чем-то тонким и неглубоко, тогда как «сцена близости» – очень основательно, «с чувством». Скорее всего, надпись: ГИ ПОМО[ЗИ], которой касается левая рука «партнера» также относится к «дмитровской композиции», так как процарапана намного тоньше. Вероятно, вся композиция с профилем появилась раньше.
Об обстоятельствах находки этого куска штукатурки, как и ряда других, С. А. Высоцкий писал:
«...Летом 1981 г. во время восстановления Золотых ворот обнаружено несколько фрагментов древней штукатурки XI в. с начертанными на них надписями и рисунками. Куски штукатурки лежали на глубине примерно 2,5 м от уровня современной поверхности земли и относились к несохранившейся южной части западной стены ворот. В склеенном виде они представляют собой куски отделочного раствора шириной 13-13,5 см, чередовавшегося первоначально с рядами плинфы, образуя кладку с утопленными рядами. Снизу и сверху штукатурка подрезана фаской, поверхность ее гладкая, хорошо затертая».
Большинство граффити, прослеженных непосредственно на стенах, находилось внутри проезда ворот на уровне, доступном росту человека, а именно на этой высоте древние авторы обычно писали на стенах. Граффити Золотых ворот датированы XI-XII веками.

Можно лишь гадать о том, кто и при каких обстоятельствах нацарапал рассматриваемый рисунок на стене Золотых ворот. Портретная тщательность изображения мужчины и его платья говорит о том, что это либо сам автор, либо кто-то из его знакомых, кого он увидел в подобной ситуации. Если же это – автопортрет, то, возможно, он фиксировал уже случившееся или же передавал эротическую фантазию «неизвестного художника».
Приведенное граффити заслуживает нашего внимания уже потому, что со времени своего начертания (XI-XII вв.) это было первое, что «встречало» въезжавших в Киев через Золотые ворота – как простых людей, так и выдающихся исторических деятелей. Это вносит некую шутливую нотку в привычно серьезную и даже драматическую историю древнерусской столицы.
Естественно, попадись нам на глаза аналогичное современное граффито, оно справедливо будет оценено как непристойное. Но по прошествии столетий подобное произведение интимного жанра воспринимается совсем по-иному, как сказали бы философы – экзистенциально, ибо ничто так не трогает нашего современника, как столкновение с прошлым в его непреходящей человеческой сущности.